...меня не интересует христианство, меня интересует Христос!!! ...я
не хочу убегать от этого мира в церковь, я хочу бежать вместе с Церковью
в этот мир!!!
Наши ценности определяют наши цели!!!
"ибо где сокровище ваше, там будет и сердце ваше." (Матф.6:21)
"Вся наша праведность покоится на том, что мы ищем грехи других людей!
...потому что наша праведность покоится на том, что другие еще хуже
нас!!! ...почему мы ищем эти грехи, чтобы доказать что они грешники? -
нет, чтобы доказать, что мы праведники!!!"
«Бывают времена, когда нам не хватает терпимости и
гибкости во взглядах, чтобы достойно встретить будущее, особенно если мы
ограничены современными системами мышления. В таком случае самое лучшее —
держаться принципа, который дает нам крепкую Твердыню для опоры, но не стесняет
гибкость нашей мысли. Этот принцип таков: держись Христа, а в остальном будь
свободен».
Эта основоположная преданность
Христу в прошлом — а для большинства из нас и сегодня — могла поддерживаться и
укрепляться многими менее важными привязанностями — к особой проекции Бога... к особому моральному кодексу, к особой форме
религии. Может показаться, что без этих подпорок всё рухнет. Но бояться надо
другого: цепляться за подпорки вместо того, чтобы держаться Христа. И еще
опаснее настаивать на том, что подпорки помогают прийти ко Христу. Потому что они
всё чаще становятся скорее препятствием, чем поддержкой для людей нашего
поколения».
«Бог—«совсем иной» по
отношению не только к миру, но и ко всем попыткам «адекватно» или
«исчерпывающим образом» рассказать о нем. И, как совсем Другой и всецело
свободный по отношению к миру и человеку. Бог не может быть «уловлен» и
«приведен» к человеку ни средствами культа и канонического права, ни через
единственно правильное учение, ни через предание, ни какими-либо иными
способами.»
"Христос вместил в Себя «всего Адама» и пострадал за
него; потому и нам следует вместить в себя жизнь всего человечества, видя в
каждом человеке «вечного брата своего»: «в вечности все мы едино, и потому
каждый из нас должен заботиться не только о себе, но и об этом всеединстве». И
все это до такой степени, что, по словам о. Софрония, «в глубоком сердце своем христианин
каким-то образом переживает всю историю мира, как свою собственную и нет тогда
для него чужого человека… бытие всего человечества не есть для него нечто
чуждое, постороннее, но неотделимо связано и с его личным бытием; чрез любовь
Христову все люди воспринимаются как неотъемлемая часть нашего личного вечного
бытия». Так сильно в нас чувство единения с нашими ближними, что мы начинаем
смотреть на все человечество, как если бы оно составляло одного Человека. «Весь
Адам становится единым Человеком — Человечеством. В глубокой молитве за
весь мир, как за „самого себя“, в каждом человеке реально живет все
человечество, как единая жизнь, единая природа во множестве персон». Именно
потому, что мой ближний — это я сам, и потому, что его жизнь — моя
собственная, я должен любить врагов своих...
Я должен любить врага моего потому, что
мой враг — это я сам; я — тот «Другой», которого я считаю своим
врагом. Его жизнь — моя, а моя — его (во взаимосвязи судеб). Любовь к
врагам есть непосредственное следствие нашей неразрывной взаимосвязанности во
«всем Адаме»"
«Такое просто случается — или нет. Пока мы тужимся
добиться этого силой — наверняка ничего не выйдет. И если мы в своем
самодовольстве думаем, что нам ничего не нужно, — мы ничего и не получим.
Благодать настигает нас, когда мы в великом страдании, когда нам нет покоя. Она
настигает нас в долине мрачной бессмысленности и пустоты жизни. Она настигает
нас, когда мы глубже, чем обычно, ощущаем наше одиночество, потому что совершили
насилие над другой душой, которую любили или от которой отстранились. Она
настигает нас, когда отвращение к себе, безразличие, слабость, отсутствие цели
и собранности становятся вконец невыносимыми. Она настигает нас, когда
исправление нашей жизни, к которому мы столько лет стремились, так и не
приходит, когда прежние страсти царствуют в нас, как и десятки лет назад, когда
отчаяние лишает нас радости и отваги. И вот в такой момент бывает, что волна
света врывается в нашу тьму — и будто некий голос говорит нам: «Ты принят. Ты
принят, принят тем, что больше тебя и имени чего пока не знаешь. Не
спрашивай о имени сейчас; быть может, ты найдешь его потом. Не пытайся что-то
сделать сейчас; быть может, ты многое сделаешь потом. Не ищи ничего; не
совершай ничего; ни на что не настраивайся. Просто прими то, что ты принят!»
Если это произошло — значит, мы испытали благодать. После такого опыта мы,
возможно, даже не станем лучше, чем прежде; не станем более верующими, чем
прежде. Но все преобразилось. В этот момент благодать побеждает грех и
примирение становится мостом через бездну отчуждения. И для того, чтобы
пережить такой опыт, никаких религиозных или моральных или интеллектуальных
предпосылок не требуется — ничего, кроме готовности принять.
В свете этой благодати мы воспринимаем благодатную силу в
нашем отношении к другим и к самим себе. Мы ощущаем благодать способности прямо
смотреть в глаза другому, чудесную благодать воссоединения жизни с жизнью. Мы
ощущаем благодать понимания слов другого. Мы понимаем не просто буквальное значение
слов, но и то, что стоит за ними, даже если они грубы или гневны. Ибо даже
тогда нас не покидает стремление проломить стены разделения. Мы ощущаем
благодать способности принять жизнь другого, даже если он чужд и враждебен к
нам, ибо благодатью мы познаем, что эта жизнь принадлежит той же Основе, какой
принадлежим и мы и Которой мы приняты. Мы ощущаем благодать, которая может
преодолеть трагическое разделение полов, поколений, народов, рас и даже
глубокое отчуждение между человеком и природой. Порою благодать проявляется
среди всех этих разделений, чтобы воссоединить нас с теми, кому мы принадлежим.
Ибо жизнь принадлежит жизни»
